По результатам многолетних наблюдений за событиями, разворачивающимися ежегодно в первой неделе марта, я пришёл к неожиданному выводу. У меня созрело подозрение, что когда Клара Цеткин (Clara Zetkin, урождённая Eisnner) календарно приурочивала придуманный ею праздник под названием «Международный женский день» к восьмому дню третьего месяца года, она меньше всего ставила целью увековечить нью-йоркский «марш пустых кастрюль» 8 марта 1857 года. Скорее всего, по примеру Леонардо да Винчи она стремилась закодировать в указанной дате некое знание. Я не столь искушён в разгадывании всяческих тайн и шифров как литературно-киношные профессора Роберт Лэнгдон или Индиана Джонс, но, всё же, попробую разобраться.
Сразу бросается в глаза, что если цифру восемь положить набок, то, как мы помним из курса средней школы, она странным образом будет напоминать знак «бесконечность». А не кажется ли вам странным, что слова «март» и «рынок» одинаково начинаются и звучат очень похоже на многих европейских языках, особенно на родном для нашей Клары – немецком языке («Markt»). 
Французы, которые похлеще всякой Энигмы способны своими правилами орфографии изменить написание любого знакомого слова до неузнаваемости, слово «рынок» пишут просто «marche» - сравните с английским «march» («март»). Вот и отгадка: «8 марта» - это закодированная запись словосочетания «бесконечный рынок» или «бесконечная торговля»...
